Свою первую награду за труд во время войны Роза Тихоновна Дьяченко получила… в 16 лет. Сегодня это кажется удивительным, но в то время было делом обыденным. Не медали, конечно, а труд, именно труд самоотверженный, изнурительный, без всяких скидок на возраст.
Роза Тихоновна в свои 85 лет хорошо помнит то время, рассказывает, не скажу, чтобы уж совсем охотно, но спокойно, с достоинством.
Фото: Алтайский филиал РАНХиГС.
Роза Тихоновна в свои 85 лет хорошо помнит то время, рассказывает, не скажу, чтобы уж совсем охотно, но спокойно, с достоинством.
Фото: Алтайский филиал РАНХиГС.
“
- Мы ведь с 12 лет в войну уже вовсю работали, - вначале дома, а потом и в колхозе. Родилась я в поселке имени Фрунзе, что находился в 9 километрах от Знаменки. Поселок был новым, 30 дворов. Собирались коммуну там создавать. Война помешала. Помню, как подводы увозили мужиков на фронт. Ни в одном доме не осталось мужчин, а после войны только 5 человек вернулись.
Тогда все легло на плечи женщин и подростков
Семьи в поселке были молодые, многодетные. До семи ребятишек в некоторых. Как только женщины справлялись?! За детьми надо присмотреть, сварить, постирать и работать в колхозе. Так вот не все из-за малолетних детей могли далеко от дома работать. Выручали подростки. Я, например, в 14 лет уже была поварихой. Для целой тракторной бригады готовила обеды. Да таких, как я, целая деревня была!
В 1945 году, уже после войны, когда на колхоз выделили три медали, на собрании решили наградить ими подростков. Такую же медаль, как и мне, вручили 17-летней Шуре Зенковой и 15-летнему Грише Погребному.
В 1945 году, уже после войны, когда на колхоз выделили три медали, на собрании решили наградить ими подростков. Такую же медаль, как и мне, вручили 17-летней Шуре Зенковой и 15-летнему Грише Погребному.
Вот такие были труженики.
- Что делали подростки? - переспросила меня Роза Тихоновна, - да почти все, что и взрослые. И в поле, и на ферме, и на току зерно ворошили во время уборки. Зимой солому и сено подвозили. Как-то раз поехали с Марусей Панченко за сеном или соломой, уж теперь не помню. Вдруг видим, около скирды волки играют, кувыркаются. Испугались, конечно. Говорю подруге: "Давай назад". "Да ты что, - отвечает она, - как же мы пустыми в деревню вернемся!?"
Она немного помолчала. Присутствовавшая при разговоре ее дочь Татьяна подсказала матери: - Мама, расскажи, как в Славгород зерно возили на быках.
Роза Тихоновна утвердительно закивала головой:
- Было такое. Ставили на сани ящики, в них насыпали пшеницу и везли. А до Славгорода-то, считай, 100 километров. Тяжело, конечно, было. Сейчас и представить сложно, чтобы 15-16-летний подросток, да еще и девчонка, везла в такую даль зерно.
- Что делали подростки? - переспросила меня Роза Тихоновна, - да почти все, что и взрослые. И в поле, и на ферме, и на току зерно ворошили во время уборки. Зимой солому и сено подвозили. Как-то раз поехали с Марусей Панченко за сеном или соломой, уж теперь не помню. Вдруг видим, около скирды волки играют, кувыркаются. Испугались, конечно. Говорю подруге: "Давай назад". "Да ты что, - отвечает она, - как же мы пустыми в деревню вернемся!?"
Она немного помолчала. Присутствовавшая при разговоре ее дочь Татьяна подсказала матери: - Мама, расскажи, как в Славгород зерно возили на быках.
Роза Тихоновна утвердительно закивала головой:
- Было такое. Ставили на сани ящики, в них насыпали пшеницу и везли. А до Славгорода-то, считай, 100 километров. Тяжело, конечно, было. Сейчас и представить сложно, чтобы 15-16-летний подросток, да еще и девчонка, везла в такую даль зерно.
После войны тоже особой легкости не было
Она вышла замуж за вернувшегося с фронта солдата. В 19 сынка родила, потом еще трех дочек. Жилось ой как непросто. В первое время молодая семья у соседей кастрюлю просила, чтобы суп сварить, так как своей не было. Но все годы с уважением относились друг к другу.
“
- Похвастать особо нечем, - продолжала
Р.Т. Дьяченко, - но и плохого ничего не скажу. Как пережили то послевоенное время, и не знаю. Дети пошли. Ребеночек родился, а его завернуть не во что. Помню, дедушка то ли выменял на что, то ли так ему дали простыню солдаты, квартировавшие у нас, какая была радость, разрезали ее на пеленки…
Р.Т. Дьяченко, - но и плохого ничего не скажу. Как пережили то послевоенное время, и не знаю. Дети пошли. Ребеночек родился, а его завернуть не во что. Помню, дедушка то ли выменял на что, то ли так ему дали простыню солдаты, квартировавшие у нас, какая была радость, разрезали ее на пеленки…
Шли годы
Работали. Муж ее был комбайнером. Все бы хорошо, да стали люди из деревни уезжать. Пришлось и им о новом месте жительства подумать. Дети уже почти выросли. Решили в Яровое перебраться. Так и прижились здесь.
Дочь Татьяна, слушавшая нашу беседу, иногда что-то добавляла. Конечно, уже о жизни в поселке химиков. Вспоминала, как родители, которые смогли окончить всего по 4 класса, помогали внукам, когда те уже учились в старших классах средней школы, решать задачки. Чувствовалось, дочь с большим уважением и любовью относится к матери.
Фото: Алтайский филиал РАНХиГС.
Дочь Татьяна, слушавшая нашу беседу, иногда что-то добавляла. Конечно, уже о жизни в поселке химиков. Вспоминала, как родители, которые смогли окончить всего по 4 класса, помогали внукам, когда те уже учились в старших классах средней школы, решать задачки. Чувствовалось, дочь с большим уважением и любовью относится к матери.
Фото: Алтайский филиал РАНХиГС.
- Знаете, - произнесла она, - я удивляюсь тому поколению, как их война закалила, сколько в них силы, желания жить, быть полезными. Крепкие люди.
С этим мнением трудно не согласиться.
Фото: Алтайский филиал РАНХиГС.
С этим мнением трудно не согласиться.
Фото: Алтайский филиал РАНХиГС.
Записал воспоминания и предоставил фотографии
