Павел Ильич
*на фото 1945 год. В Прибалтике
Как и многие его ровесники Павел Ильич - участник Великой Отечественной войны. Ленинград, Нарва, Таллин, Каунас, Кенигсберг, Карельский перешеек, Литва, Латвия - здесь проходили фронтовые дороги солдата, точнее фронтового стрелка-радиста пикирующего бомбардировщика ПЕ-2.
За ратный труд ветеран отмечен орденами Отечественной войны второй степени и Красного Знамени, медалями За отвагу, Жукова, За оборону Ленинграда, За взятие Кенигсберга, За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг..
Вот некоторые эпизоды того времени, рассказанные Павлом Ильичом Пархоменко.
За ратный труд ветеран отмечен орденами Отечественной войны второй степени и Красного Знамени, медалями За отвагу, Жукова, За оборону Ленинграда, За взятие Кенигсберга, За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг..
Вот некоторые эпизоды того времени, рассказанные Павлом Ильичом Пархоменко.
Снятие блокады
Когда я проходил призывную комиссию, еще учась в школе, меня зачислили в команду № 4. Поинтересовался, что это за такая команда. "Авиация", - ответил кто-то из членов комиссии. Шла война, и в школе мы проходили курс молодого бойца, знакомились, так сказать, с предстоящей большинству мальчишек армейской службой.
В декабре 1942 года из военкомата пришла повестка, но дома меня не было. Находился в колхозе в Знаменке. Меня и других подростков послали туда помогать хлеб молотить. Отправили вместо меня другого, но вскоре пришла и моя очередь. В январе 1943 года призвали в армию. Вместе с другими новобранцами оказался в Новосибирске, в Толмачевском аэропорту. Там для призванных в авиационные части организовали курсы младшего командного состава. Целых десять месяцев изучали азы военной специальности.
В декабре 1942 года из военкомата пришла повестка, но дома меня не было. Находился в колхозе в Знаменке. Меня и других подростков послали туда помогать хлеб молотить. Отправили вместо меня другого, но вскоре пришла и моя очередь. В январе 1943 года призвали в армию. Вместе с другими новобранцами оказался в Новосибирске, в Толмачевском аэропорту. Там для призванных в авиационные части организовали курсы младшего командного состава. Целых десять месяцев изучали азы военной специальности.
Учеба позади и мы получили направление в 3-й запасной полк в Йошкар-Олу. Занятия продолжились и там. Мы должны были служить в авиации дальнего действия, летать бомбить противника далеко за линией фронта, в том числе и в самой Германии, бомбить Берлин, но судьба распорядилась по-другому. Команду из 12 человек командировали в Ленинград.
Дорога получилась длинной: Казань - Москва – Череповец - Вологда - Ленинград. Оказались мы там на самом завершающем этапе снятия блокады. Конечно, многого того, что происходило раньше, видеть не могли. Но и увиденного было предостаточно. Первые боевые вылеты, гибель товарищей, посадка на горящем самолете - все это испытал уже в первые свои фронтовые дни.
Что мы делали? Обычную для нашей военной специальности работу. Обстановка была очень сложной, бои шли упорные. Летали на задания ежедневно, не считаясь с потерями. В нашем полку от 40 самолетов к концу снятия блокады осталось 7 машин. Уже эти цифры говорят о многом. Теряли технику и людей.
Дорога получилась длинной: Казань - Москва – Череповец - Вологда - Ленинград. Оказались мы там на самом завершающем этапе снятия блокады. Конечно, многого того, что происходило раньше, видеть не могли. Но и увиденного было предостаточно. Первые боевые вылеты, гибель товарищей, посадка на горящем самолете - все это испытал уже в первые свои фронтовые дни.
Что мы делали? Обычную для нашей военной специальности работу. Обстановка была очень сложной, бои шли упорные. Летали на задания ежедневно, не считаясь с потерями. В нашем полку от 40 самолетов к концу снятия блокады осталось 7 машин. Уже эти цифры говорят о многом. Теряли технику и людей.
“
За участие в боях под Ленинградом мне вручили главную солдатскую медаль - медаль За отвагу.
П.И.Пархоменко с медалью За отвагу
Был третий боевой вылет
Как я уже говорил, наш самолет назывался пикирующий бомбардировщик Петрякова или ПЕ-2, а летчики звали его "пешкой". Летали мы только днем и не ниже 5 тысяч метров. Придерживались такой высоты вот почему. Немцы обстреливали нас из мелкокалиберной пушки, посылавшей смертельные заряды на высоту до 3 тысяч метров. Но были у них и крупнокалиберные пушки-зенитки. Дальность их стрельбы могла достигать 10 тысяч метров. От них мы больше всего и страдали. Если снаряд попадал в самолет, экипаж ждала неминуемая гибель. Видел это не раз своими глазами. Самолеты после редкого вылета возвращались без новых пробоин.
На дворе март. Стояли мы километров 60 от Ленинграда. Погода была очень плохая, нелетная. Вызывает командир полка два экипажа - командира звена и наш молодой, у меня всего два боевых вылета, и ставит задачу разбомбить скопление эшелонов на одной из станций. Из-за погодных условий полком лететь нельзя. Снег идет. Отправились мы, как говорили, "на охоту". Над Чудским озером как в молоке, снег, ничего не видно, и мы потеряли первый самолет.
Как я уже говорил, наш самолет назывался пикирующий бомбардировщик Петрякова или ПЕ-2, а летчики звали его "пешкой". Летали мы только днем и не ниже 5 тысяч метров. Придерживались такой высоты вот почему. Немцы обстреливали нас из мелкокалиберной пушки, посылавшей смертельные заряды на высоту до 3 тысяч метров. Но были у них и крупнокалиберные пушки-зенитки. Дальность их стрельбы могла достигать 10 тысяч метров. От них мы больше всего и страдали. Если снаряд попадал в самолет, экипаж ждала неминуемая гибель. Видел это не раз своими глазами. Самолеты после редкого вылета возвращались без новых пробоин.
На дворе март. Стояли мы километров 60 от Ленинграда. Погода была очень плохая, нелетная. Вызывает командир полка два экипажа - командира звена и наш молодой, у меня всего два боевых вылета, и ставит задачу разбомбить скопление эшелонов на одной из станций. Из-за погодных условий полком лететь нельзя. Снег идет. Отправились мы, как говорили, "на охоту". Над Чудским озером как в молоке, снег, ничего не видно, и мы потеряли первый самолет.
Видимо, чуть разошлись над озером, боясь столкновения. За озером посветлее стало. Нашли станцию, отбомбились, развернулись и домой. Но видим: дымит правый мотор. Над озером лететь минут восемь надо. Получилось. А дальше уже наша территория, спокойнее стало, но сил у машины, как говорится, уже не было, идет на снижение.
Внизу две деревеньки, лес за ними. На опушке удалось сесть, хоть и не совсем удачно. Штурман потом мне рассказал, что видит, прямо на сарай самолет идет, видимо, пилот потерял сознание, потянул штурвал на себя, перелетели и плюхнулись, что называется, подпрыгнул, гася скорость самолет покатился по снежному полю. Оказалось, когда сорвали колпак кабины, она ударила летчика по голове, он на время отключился. Я тоже сильно ударился головой во время удара колес самолета о землю. В глазах круги пошли. К счастью, быстро вернулось сознание. Вывалился из кабины, сбросил парашют и к кабине командира и штурмана. Штурман тоже уже почти выбрался. Вместе мы помогли командиру, лицо которого было в крови… Отбежали к лесу. Самолет горел. Пламя высоко поднималось. Еще бы, ведь у нас половина топлива, считай, осталась в баках.
Внизу две деревеньки, лес за ними. На опушке удалось сесть, хоть и не совсем удачно. Штурман потом мне рассказал, что видит, прямо на сарай самолет идет, видимо, пилот потерял сознание, потянул штурвал на себя, перелетели и плюхнулись, что называется, подпрыгнул, гася скорость самолет покатился по снежному полю. Оказалось, когда сорвали колпак кабины, она ударила летчика по голове, он на время отключился. Я тоже сильно ударился головой во время удара колес самолета о землю. В глазах круги пошли. К счастью, быстро вернулось сознание. Вывалился из кабины, сбросил парашют и к кабине командира и штурмана. Штурман тоже уже почти выбрался. Вместе мы помогли командиру, лицо которого было в крови… Отбежали к лесу. Самолет горел. Пламя высоко поднималось. Еще бы, ведь у нас половина топлива, считай, осталась в баках.
Патроны начали рваться, гранаты авиационные. Что делать, сидим ждем. Вдруг видим, к самолету со стороны деревни бежит человек. Пригляделись - форма наша. Оказалось, это офицер из поста наблюдения за воздухом и связью. Он нам помог в свою часть добраться.
В части нас, конечно, потеряли. Первый самолет давно вернулся. Ведь с момента нашего вылета на задание прошло больше 2 суток. Предположили, что мы погибли. Экипажи часто погибали на озере, уйдя под лед вместе с самолетом. Хотя, случалось, что и выживали. Помню парня из Ульяновска, Сашей его звали, а вот фамилия, кажется, Кузин, но точно не могу вспомнить. Выпрыгнув из горящей машины на парашюте, он по льду вышел к своим.
После того задания нас командировали в Казань за самолетами. Я же остался в части, уступив свое место солдату из этого города, которому разрешили повидаться с родными. Пока полк был в Казани, я летал в составе другого экипажа. Все обходилось без происшествий. Когда полк прилетел из Казани на новых самолетах, я вернулся в свой экипаж. А вскоре экипаж, к которому я был временно прикомандирован, погиб над Чудским озером.
В части нас, конечно, потеряли. Первый самолет давно вернулся. Ведь с момента нашего вылета на задание прошло больше 2 суток. Предположили, что мы погибли. Экипажи часто погибали на озере, уйдя под лед вместе с самолетом. Хотя, случалось, что и выживали. Помню парня из Ульяновска, Сашей его звали, а вот фамилия, кажется, Кузин, но точно не могу вспомнить. Выпрыгнув из горящей машины на парашюте, он по льду вышел к своим.
После того задания нас командировали в Казань за самолетами. Я же остался в части, уступив свое место солдату из этого города, которому разрешили повидаться с родными. Пока полк был в Казани, я летал в составе другого экипажа. Все обходилось без происшествий. Когда полк прилетел из Казани на новых самолетах, я вернулся в свой экипаж. А вскоре экипаж, к которому я был временно прикомандирован, погиб над Чудским озером.
Только закончилась война
Была середина мая 1945 года. Отгремели победные салюты, война к нашей великой радости закончилась, но служба продолжалась. Полк получил приказ перебазироваться поближе к польской границе. Наш самолет вылетал в числе последних. Мы погрузили личные вещи. Самолет вырулил на взлетную полосу. Стремительный разбег. Машина уже оторвалась от земли. Вдруг раздался страшный грохот и самолет ударился о землю. Оказалось, в правом моторе оборвало шатун.
Я сидел в кабине вместе с техником. Когда прекратился шум, я быстро вытолкнул его из кабины и выбрался наружу сам. Летчик и штурман оставались в самолете в своей кабине. Заклинило колпак кабины и они никак не могли его открыть. Сбросив парашют, взобрался на крыло и сорвал колпак. Самолет уже горел. Тушить его было некому и нечем. Сгорело все: 5 пулеметов, патроны, авиационные гранаты, которые мы использовали, когда нас атаковали истребители. Для сброса нужно было нажать специальную кнопку. Самолет успевал отлететь метров на 200. Парашютик, на котором планировала авиаграната, выдергивал чеку, и граната взрывалась. Так вот, сгорело все, в том числе и наши личные вещи, фотографии. А фото, где я около самолета в Прибалтике, сохранилось потому, что я его отослал родителям. Мои фото сгорели. Когда пожар утих, мы палкой начали ворошить пепел. И представляете, я нашел свою медаль "За отвагу", которую вручили за снятие блокады Ленинграда. Она тоже была в чемодане среди вещей. Я ее потом отчистил и сегодня ношу эту награду.
Случилось это 12 мая 1945 года. Только что закончилась война.
Я сидел в кабине вместе с техником. Когда прекратился шум, я быстро вытолкнул его из кабины и выбрался наружу сам. Летчик и штурман оставались в самолете в своей кабине. Заклинило колпак кабины и они никак не могли его открыть. Сбросив парашют, взобрался на крыло и сорвал колпак. Самолет уже горел. Тушить его было некому и нечем. Сгорело все: 5 пулеметов, патроны, авиационные гранаты, которые мы использовали, когда нас атаковали истребители. Для сброса нужно было нажать специальную кнопку. Самолет успевал отлететь метров на 200. Парашютик, на котором планировала авиаграната, выдергивал чеку, и граната взрывалась. Так вот, сгорело все, в том числе и наши личные вещи, фотографии. А фото, где я около самолета в Прибалтике, сохранилось потому, что я его отослал родителям. Мои фото сгорели. Когда пожар утих, мы палкой начали ворошить пепел. И представляете, я нашел свою медаль "За отвагу", которую вручили за снятие блокады Ленинграда. Она тоже была в чемодане среди вещей. Я ее потом отчистил и сегодня ношу эту награду.
Случилось это 12 мая 1945 года. Только что закончилась война.
Записал воспоминания фронтовика и предоставил фотографии Александр КРИВОНОЖКО
